Ну а череп усмехнувшись, бросил под ноги глаза...
На рассвете холодного, туманного утра задняя калитка из тяжелого мертвого дерева открылась и Аббатиса, нервно сжимая и теребя чётки в руках, прошла в казарму. Серое, каменное здание бараков выглядело тускло и безжизненно. Но Аббатиса знала, что это не так. Вчера вечером в этот приют смирения принесли пятьдесят раненных и умирающих солдат. Всю ночь над ними бегал врач и три его помощника, меняя компрессы, ставя повязки и зашивая разрезанные тела, а она всю ночь не могла сомкнуть глаз, слыша их стоны и проклятия. Рано утром приходской врач, решив, что сделал все для спасения умирающих велел позвать священника, чтобы тот позаботился о душах, которые скоро соединятся с Господом.
Покрытый кровью часовой спал, облокотившись на алебарду, на его лице читались страх и ужас, смерть и усталость. Аббатиса улыбнулась своим мыслям, проходя мимо - служение Ему есть цель всех ее помыслов и она, вновь, в сотый раз за утро, произнесла молитву и склонила голову в знак смирения и полного повиновения.
В казарме было душно, всюду слышался запах гниения и умирания, солдаты спали вповалку, их тела смешались с пылью, кровью и потом. По углам бегали крысы, их писк перебивался стонами и хрипами жертв войны, длящейся уже тридцать лет.
Аббатиса подошла к первому солдату. На вид - почти ребенок, усы только начали пробиваться на юношеском лице. Она положила ладонь ему на грудь и шепотом спросила: "Веруешь, сын мой?". Солдат кивнул, "Верую" - прочла она по пересохшим губам. Она наклонилась к его лицу и зашептала, рука ее лежала на глубокой ране груди, ее пальцы теребили пропитавшийся кровь локон солдата. Его глаза расширились от страха, он попытался привстать, но она мягко пресекла его попытку и продолжила исповедь. Остановилась она, когда его глаза стали холодны и безжизненны. Она перешла к другому и вновь начала шептать.
Мёрзлый зимний день подходил к концу, казарма была остужена и безмолвна, даже серые крысы давно прекратили свою возню. Аббатиса закрыла глаза последнему покойнику и оглянулась вокруг. Тела, везде тела. Она хорошо поработала сегодня во Славу Его, их души на верном пути. "Позовите людей и похороните их", приказала она, выглянув за дверь. Монастырь пришел в движение, на кладбище мгновенно стали слышны тихие разговоры и приглушенный смех.
В полумраке Аббатиса последний раз обернулась и взглянула на дело рук своих. Мягкая улыбка осветила лицо пожилой женщины. Ее волосы выбились из-под капюшона и она обхватило руками свое тело. "Во имя Сатаны", прошептала она и ее руки, как змеи заскользили по телу, проникая в самые укромные места. "Во имя Люцифера и легиона", прорычала она, закусывая губу, "Все в Его честь", упала она обессиленная на земляной пол казармы.
Холодное красное солнце, последним лучом, цвета алой крови, глянуло на темный лес и мрачный монастырь. Далеко в небе кружило воронье над славным пиршеством славной битвы и карканье сотен ворон напоминало о том, что все живое давно мертво, а то, что живо - умрет.